При любом использовании данного материала ссылка на первоисточник обязательна!

ГОРНОЛЫЖНЫЙ СПОРТ

ГОРНОЛЫЖНЫЙ СТАДИОН

ОСТАНОВКА В ПУТИ

Желание проанализировать события зимы 1981/82 года, включавшей такие важнейшие соревнования, как XXV чемпионат мира и V зимняя Спартакиада народов СССР, возникло у меня не случайно. Более десяти лет был я в большом спорте, участвовал в чемпионатах мира и олимпийских играх. И потом из спорта не ушел — я уже много лет тренирую горнолыжников Центрального спортивного клуба Армии. Под моим началом проходили армейскую службу Владимир Макеев и Валерий Цыганов, членом нашей команды давно является военнослужащий Александр Жиров — первый номер советской сборной. Кроме того, мне доводилось работать и с женской сборной СССР.

Конец 70-х и начало 80-х годов прошли под знаком невиданного подъема отечественного горнолыжного спорта, завоевания и утверждения его авторитета на международной арене. Это не может не радовать. И этот процесс вполне закономерен. Сообщения о «быстрых» секундах Жирова и его товарищей постоянно включают слова: «впервые», «никогда прежде» и т. п. Слова эти справедливы, но только в определенной мере, что, впрочем, нисколько не умаляет достижения нынешнего поколения. Мне же хочется напомнить некоторые факты. На Олимпиаде 1956 года в Кортина д'Ампеццо москвичка Евгения Сидорова завоевала в специальном слаломе бронзовую медаль, которая и по сей день единственная в олимпийской коллекции советских горнолыжников. На Олимпиаде 1960 года в Скво-Вэлли Сталина Корзухина показала седьмой результат на трассе слалома, который лишь незначительно превзошла Надежда Андреева, занявшая на Олимпиа-де-80 6-е место в той же дисциплине. Этапы Кубка мира (соревнования, которые стали проводиться сравнительно недавно) выигрывали Жиров и Цыганов; Андреева попадала в призеры трижды, Андреев — дважды, Макеев — один раз. Все они стали мастерами высшего класса, подняли наш спорт на большую высоту. Честь им и хвала за это. Но и спрос с них тоже строгий. Ведь условия тренировок в летне-осенний период и участия в сорев-

нованиях по программе Кубка у них куда благоприятней, нежели у поколения 50 — 60-х годов!

Начиная с сезона 1976/77 года работа с первой сборной велась с учетом современных требований. И с тех самых пор кривая успехов неуклонно шла вверх, И вот, когда казалось, что настало время не отдельных метких «выстрелов», а стабильных высоких показателей, вдруг, как ушат ледяной воды, результаты зимы 1981/82 года: ни единого призового места на мировом чемпионате и на этапах Кубка.

Что же произошло? Что кроется за этим «вдруг»?

Когда горнолыжник проскакивает ворота или неожиданно теряет равновесие и падает, надо искать ошибку значительно раньше: где-то там, выше по склону, задолго до «аварии» был допущен один мелкий просчет, потом второй, третий, которые, разрастаясь как снежный ком и привели в конце концов к неудаче.

Так поступлю и я при анализе прошедшего сезона. И начну с конца зимы, предшествовавшей ему.

Ничего не скажешь, блистательной была серия побед Жирова, выигравшего четыре последних этапа Кубка (один в слаломе, три в гиганте). Да и его товарищи по команде начали обживать пьедестал почета! Но даже из очевидных достижений тоже стоит делать выводы, находя в успехах то, что еще не использовано и потому завтра может стать резервом в борьбе. Никто этим анализом всерьез не занялся.

Признаюсь, я тоже до последнего момента надеялся, верил в успех на мировом чемпионате в Шладминге, то есть в завоевание медали какого-либо достоинства, хотя надежды эти гасли с приближением испытания.

Первый тревожный звонок прозвучал в ноябре на заседании Всесоюзной федерации, где стало известно, что планы подготовки сборной страны к зиме были в принципе оставлены такими же, как и в прошлые годы. Между тем ситуация коренным образом изменилась. Наши первые номера уже познали вкус побед,

в определенной мере достигнув вершин, пусть еще и не самых высоких. С мастерами высшего класса надо и несколько иначе строить летне-осенние циклы тренировок, как по содержанию, так и по объему. Это очевидно. И крайне важно. Я на этом еще подробно остановлюсь.

Второй симптом неудач однозначно проглядывался в коротких тассовских строчках с первого этапа Кубка в начале декабря. Пять секунд отставания от победителя — это много, недопустимо много. Четыре-пять секунд проигрывали и потом Жиров и Андреев, только однажды Жиров занял 4-е место, да и то уступил более секунды. Случайности возможны, но в этой веренице стартов итог всегда оказывается закономерным. Сетования на то, что оба слаломиста переболели в декабре гриппом, кажутся мне неубедительными (не целый же месяц они грипповали!), и потом, разумнее пропустить старт, другой, чтобы скорей и лучше вылечиться и выступать полным сил, без скидок на недуг! Макеев отличался стабильностью, но в шестерку не попадал. Цыганов же регулярно уступал напарнику по скоростному спуску. Андреева выступала неровно.

И вот наступил день и час главного испытания — чемпионат мира, который состоялся в известном австрийском центре Шладминге.

Больше всего зрителей собрал, как всегда, скоростной спуск у мужчин. Здесь мы имели двух представителей в первой элитной группе. Но чуда не произошло.

Как и в течение всей зимы, Цыганов выглядел каким-то растерянным, утратившим боевой дух. На технически сложных участках — на виражах, где Валерий обычно скользит чисто, — он допускал сбои.

О Макееве такого не скажешь. Владимир, думаю, сделал все, что мог. Его шестое время так и осталось лучшим результатом советской команды в Шладминге. Он выложился до конца в гонке и на нижнем участке развил скорость 141 километр в час — одну из высших, показанных участниками. До финиша оставалось немного — одни только бугор. Но Владимир не успел вовремя «обработать» его, носки лыж резко занесло вверх, он упал, и его волоком протащило через финишный створ.

Это его старый огрех — полеты. На пологих скоростных участках он немного «сидит» сзади, чуть больше загружая пятки лыж, что в этом случае оправданно. А в момент, когда пора сделать опережающий прыжок, чтобы чисто преодолеть бугор, он запаздывает с изменением положения туловища, не успевает подать себя вперед. Тут ведь в чем искусство — надо постоянно менять положение тела, чутко реагируя па изменение рельефа трассы. Выдающийся австрийский мастер

Карл Шранц, с которым мне доводилось соревноваться в Альпах, никогда не принимал одну, пусть и обтекаемую, стойку — он все время совершал микроколебания в вертикальной плоскости, моментально откликаясь на характер профиля очередного участка трассы.

Любопытно, что именно в Шладминге точно на том же месте Макеев упал и в декабре 1979 года, когда показал третий результат, первым из советских горнолыжников став призером этапа Кубка мира. Конечно, финиш в падении имел драматические последствия и на сей раз. Сразу стали прикидывать, что же потерял он в самый последний момент гонки. Оказалось, что мог бы быть бронзовым призером. Но это все догадки, хотя и вполне обоснованные. Частица «бы» в спорте в счет не идет, в лауреаты это еще никого не выводило.

Незадолго перед чемпионатом Жиров упал на трассе, травмировал колено, полностью не восстановился и выступал в Шладминге на обезболивающих уколах. Ни психологически, ни, что обидней всего, технически он по был готов к борьбе за награды. О его «фамильном» стиле оставалось только вспоминать. Возможно, тому причиной явилась смена ботинок еще в подготовительном периоде: он так и не привык к модели, которая ко всему и хуже прежней. Зачем надо было от добра искать добра?! Ведь ботинки для горнолыжника — основной инструмент! Ботинки и боевую пару лыж береги как зеницу ока, и если они устраивают тебя, то нечего здесь изобретать, экспериментировать. Беда, как известно, не приходит одна. Травма Александра оказалась серьезней, чем думали поначалу. Ему предстоит операция мениска.

Андреев ехал тяжело, и даже неопытному глазу было видно, что надежд на успех пет. В его выступлении чувствовалась явная перетренированность, и как следствие не было свежести, азарта, лихости. Это же замечалось и у других наших лидеров. На это указывали в беседах с нами и такие авторитеты, как трехкратные олимпийские чемпионы австриец Тони Зайлер и француз Жан-Клод Килли.

Связывали мы надежды и с Надеждой Андреевой, тем более что ситуация в специальном слаломе сложилась весьма благоприятно для нее. К моменту ее старта (11-й стартовый номер) разрыв между лучшим и четвертым результатами составлял полторы секунды. Обычно счет идет на сотые доли, а тут целых полторы секунды! У Нади все козыри в руках: надежно пройти первую трассу и наверняка попасть в этот интервал времени, а уж во второй попытке рискнуть. Андреева проскочила ворота еще на верхнем участке первой трассы, на что она попросту не имела права. Где тактика? Где учет складывающейся ситуации? Это ведь слалом, состязание с

двумя попытками! Стенмарк, например, очень часто во время первого прохождения старается скользить уверенно, снимая нервное напряжение ответственного соревнования, но и не раскрывая полностью своих планов. Он часто уступает лидерство, зато в решающей попытке действует на грани разумного риска, демонстрируя своп класс.

Горные лыжи — индивидуальный вид спорта. И в то же время очень коллективный. Атмосфера в команде, ее боеспособность имеют существенное значение. В скоростном спуске фактически роль статистов выполняли опытные С. Чаадаев и И. Юдин, в слаломных видах ничем себя не проявили юные Л. Мельников и А. Кострома, у девушек картина и того хуже: Л. Реус и М. Антонова (Юнусова) ни в одной из дисциплин не попали в число первых двадцати.

Конкуренция в учении гарантирует поддержку в бою. И коль этого не было, ибо состав команды оказался крайне неровен, дополнительный психологический груз ложился на плечи лидеров.

А лидеры были далеко не в том состоянии, что предыдущей зимой. И главный просчет видится мне в неправильном построении подготовительного периода. На этом стоит заострить внимание еще и потому, что с определенными оговорками этот вопрос актуален и для более юных спортсменов, в том числе учащихся специализированных ДЮСШ.

В течение тех пяти лет, когда Жиров с друзьями догоняли зарубежных асов, был сделан акцент на больших объемах занятий на летнем снегу. Причем количество пройденных ворот и километраж все увеличивались. На 20 процентов, а то и больше превосходили по этим показателям советские горнолыжники своих главных конкурентов. Какую-то, позитивную роль такой подход, безусловно, сыграл. Но вряд ли обоснованным и оправданным был продолжавшийся рост нагрузок на летнем снегу. Наш главный горнолыжный корабль с каждым годом давал все больший крен в сторону объемов. Капитан корабля легко объяснял это тем ростом достижений спортсменов, который был известен всем. Постепенно ошибка принимала угрожающие размеры.

Наш вид спорта довольно тонкий в отношении нагрузок. И любые крены на снежных склонах чреваты печальными последствиями. Помню, был такой период в моей спортивной биографии, когда государственный тренер СССР по горным лыжам Ю. Кабин вместе с кандидатом педагогических наук В. Станкевичем вдруг заявили: «Вы у нас станете настоящими атлетами». И занятия с отягощениями приобрели в команде характер некой самоцели. Шутка ли, по семь тонн поднимали за день! И что же из этого получилось? За

год я заметно прибавил в атлетизме, но мышцы мои задеревенели, они потеряли чувствительность, что, естественно, сказалось и на технике скольжения. Вскоре увлечение атлетизмом в сборной страны прошло, но сколько же вреда оно принесло мне и моим товарищам!

В горных лыжах в отличие от лыж равнинных нет достаточно четкой зависимости между количеством пролитого сегодня пота и качеством выступлений спустя месяцы. 1000 — 1200 ворот и две снежные тренировки — все это члены сборной СССР выполняли за один летний день. Это уж чересчур. В пределах 700 ворот допустимо, а большая нагрузка будет только во вред. Техника и скорость — вот на что надо обращать внимание летом. Техника и скорость — это и есть качество скольжения на лыжах с горы. А оно, скольжение, — производная от мышечного тонуса, быстроты реакции, которые с превышением разумной дозировки неизбежно идут на убыль.

Факты упрямее всех упрямцев на свете.

Летом 1981 года братья Маре строили дом. Конечно же, бегали, прыгали, катались на велосипеде, играли, постепенно повышая функциональную готовность, а вот на лыжи вообще не вставали. Объясняли так: «Мы очень устали за сезон как физически, так и эмоционально». Фил впервые выиграл Кубок мира, Стив был четвертым в общем зачете. Почти так же вел себя и Стенмарк, появившийся на снегу лишь в сентябре. Но ведь и Жиров, побеждавший и шведа и американцев, изрядно устал! Ему бы, да и другим нашим лидерам, как-то подкорректировать летнее расписание: дать больше, чем обычно, отдохнуть от снега и лыж, снизить объемы тренировок... Но нет же, все пошло по заведенному распорядку. Догонять — дело одно, пребывать в стане сильнейших — иное. А сравнение со Стенмарком и Маре уместно и корректно, ибо по классу своему Жиров под стать им.

Уместно вспомнить и как готовился лидер советской команды в летне-осенний период 1980 года, поскольку это и заложило фундамент его блестящих стартов в том сезоне.

В конце мая — начале июня был сбор в Сухуми: купание, солнечные ванны, теннис, водные лыжи. В дальнейшем сложилось так, что из-за капризов погоды пропало много снежных тренировок. Особенно это коснулось запланированных занятий на плато Лаго-Наки близ Майкопа. И в Кировске по воле погоды мы находились на снегу меньше, чем намечалось. Вместо этого бегали, играли, ездили на озера рыбачить. В конце июля команда отправилась на ледник Ала-Арча близ Фрунзе. Занимались в охотку, а леденистый наст, прекрасный рельеф и устойчивая погода позволили потрудиться на славу. Осенью, как обыч-

но в последние годы, были тренировочные сборы в Австрии и Франции.

Вот таким, казалось бы, неудачно сложившимся выдалось то лето. Но это как раз тот случай, когда нет худа без добра.

Жиров тогда запоздал и подключился к маршруту команды только в Кировске. Я внимательно просмотрел его дневник тренировок. Двести пятьдесят километров набегал Александр (помимо специальной гимнастики) дома, в подмосковном поселке Деденево. Кроссы по лесам и заливным лугам (а местность там пересеченная) вкупе с тем, что он соскучился по родному крову за полгода зарубежных стартов, принесли замечательный эффект. Жиров был свеж и жаден до лыж.

Есть у него такая особенность — быстро входить в форму. Значит, с ним-то уж определенно надо строить план индивидуально! Следующим летом, в 1981 году, Жиров выполнял такой же план на летне-осенний период, как и все. А погода миловала спортсменов, снежных занятий было хоть отбавляй...

Что следовало бы, по-моему, непременно учесть на будущее?

1.  Объявлять первый сбор команды не в конце мая, а попозже. Функционально каждый может начать себя готовить и дома. Тут существен психологический момент. За эти годы лидеры — а они все те же, что и пять лет назад — несколько надоели друг другу: львиную долю времени летом, осенью и зимой они находятся вместе. И так год за годом. Расставшись же на некоторое время, они с удовольствием встретятся, что благоприятно скажется на эмоциональном состоянии каждого из них и команды в целом.

2.  Меньше ориентироваться на плато Лаго-Наки и полней использовать ледник Ала-Арча.

Профиль кавказского снежника малоинтересен, значительная его часть излишне плоская, к тому же качество снежного покрова не лучшее. Ала-арчинский ледник под Фрунзе ничем не уступает австрийскому Капрунну, куда осенью выезжает наша команда. Трассы слалома и слалома-гиганта лучше не придумаешь, скоростной спуск тоже хорош. Добавлю, что благодаря помощи энтузиастов-горнолыжников Киргизии на леднике выстроен уютный домик на 35 человек, установлен подъемник.

3.  Не проводить ни в коем случае двух снежных занятий в день летом. Вполне достаточно одного — утреннего. В это время в солнечном спектре преобладают ультрафиолетовые лучи. Днем же, когда больше инфракрасных лучей, заниматься слишком тяжело, надо пересиливать себя, что неминуемо и задолго до ответственных стартов приводит к накоплению нервного переутомления.

4.  Чтобы побеждать, надо внимательней

изучать опыт главных конкурентов. Надо нам больше узнавать о деталях подготовки ведущих мастеров, используя собственные наблюдения, а не понаслышке.

Старший тренер «Динамо» Б. Сизов побывал в ноябре на тренировочной базе сборной Австрии в Шладминге. Он застал здесь мужскую команду специалистов скоростного спуска. На снегу они находились один раз в день: четыре контрольных 'спуска с хронометражем по всем участкам трассы и видеозаписью; вечером — тренировка по ОФП и СФП. И так пять дней подряд, после чего все разъезжались на выходные дни по домам.

Есть просчеты и стратегического значения.

Каждую новую одежку надобно сначала примерить. Действительно, в горных лыжах возникла специализация. Но если, к примеру, австрийцы при их широком выборе мастеров могут себе позволить иметь отдельные команды спусковиков и слаломистов, то вряд ли это правомерно в отношении наших горнолыжников. Поколения 50 — 60-х годов «ходили» все три вида. Горные лыжи что-то потеряли от этой узкой специализации — это подтверждает и введение соревнований по комбинации в Шладминге, и предложение международной федерации о включении комбинации в программу олимпиад.

Я не против специализации, но проводить ее нужно осторожно, продуманно, учитывая индивидуальность спортсмена.

Пример тому — Валерий Цыганов. Еще в юношеском возрасте он отличался в гигантском слаломе, хорошо смотрелся в спуске и специальном слаломе. Но прошло немало времени, пока его определили узко на скоростной спуск. Он вырос в классе и стал одним из сильнейших в мире мастеров в этой дисциплине. Но я все же думаю, что стоило использовать столь редкий его дар настоящего универсала и хотя бы в какой-то степени готовить к состязаниям по комбинации.

Сборная страны — это, как известно, вершина пирамиды. По тому, как выступают лидеры, можно судить и о других, более низких и широких, срезах этой пирамиды. О горных лыжах такого не скажешь. Многое делается для первой команды, многого она и добилась. Но дела внутреннего хозяйства не улучшились, а в некоторых случаях и ухудшились.

Трассы... Хронический недуг. На сегодня, по существу, потерян для спортсменов Терскол, мало радостей вызывает Бакуриани; еще со времен, когда мы стартовали, ничего не изменилось на Чимбулаке...

Открываются новые места, ширится сеть специализированных ДЮСШ, что отражает растущую день ото дня популярность горнолыжного спорта. Минувшей зимой мне довелось побывать в Губахе, Чусовом, Междуреченске, Славском, Мончегорске, Кировске,

Красноярске, Дивногорске. В местных школах по-прежнему ощущается острый дефицит инвентаря. Я не против широкой географии нашего спорта в стране, но пора уж наконец сосредоточить усилия и на создании горнолыжного стадиона, отвечающего всем современным требованиям. Пока такого нет.

Невольно приходит на ум вот какая цепочка имен и стран. Были в Польше братья Бахледа. Был в Чехословакии Сохор. Есть в Болгарин Попангелов. Появление этих ярких мастеров вызвало рост популярности горных лыж в их странах, строительство баз. В польских Закопанах проводились крупнейшие международные турниры; немало потрудились и чехи; болгары имеют теперь отличные центры в Боровце и на Витоше. В Советском Союзе не один, не два, а целая плеяда горнолыжников высшего класса. И это должно дать толчок к решению острых вопросов.

И еще о тех же именах, но в другом ракурсе. Очевидно, что может повториться ошибка, допущенная друзьями-соперниками. Сошли Бахледа и Сохор, а за ними никого. Нет преемников и у Попангелова. Жестокая расплата за то, что вовремя не был решен вопрос пополнения первых команд теми, кто смог бы достойно нести эстафету дальше.

А кто может сделать это у нас? За все пять лет восхождения лидеров конкурентов не появилось. Факт более чем печальный. И факт вполне закономерный, ибо заботы о том, что происходит на вершине пирамиды, исключили столь важные хлопоты по поводу срезов вблизи этой вершины. Практически из орбиты серьезного внимания и ответственных стартов выпали поколения 1960 — 1963 годов рождения. А более юные пока что ничем особенным себя не проявили.

Сначала о пополнении сборной забыли, потом начали быстро исправлять положение, приглашая юные дарования. Это не что иное, как искусственное омоложение, наносящее двойной вред: молодые таланты натаскиваются на результат, и даже после некоторого подъема у них обязательно наступает длительный период застоя или вообще спада; созревшие мастера оказываются вне игры, и усилия, затраченные на их воспитание, в определенной мере оказываются ненужными.

Спартакиада народов СССР — главный смотр резервов, состояния дел в нашем горнолыжном спорте. А резервы у нас есть. Это еще раз продемонстрировали спартакиадные старты. Все дело в том, как их использовать, по какому принципу отбирать в сборные команды. Пока это зависит от того, приглянется ли юный спортсмен тем тренерам, от которых зависит дальнейшее продвижение по ступенькам мастерства. Пора упорядочить этот процесс, поставить его на объективную основу. Например, наметить серию состязании, по ре-

зультатам которых и отбирать достойнейших. Тогда каждый горнолыжник будет знать, что все зависит от пего самого.

Отдадим должное красноярцам и дивногорцам. Склоны были жесткие, леденистые, организация значительно лучше той, что бывает обычно (например, состязания начинались минута в минуту). Атмосфера была приятной, праздничной. Потрудились хозяева много и с толком. Не их вина, конечно, а наша общая беда в том, что трасса скоростного спуска хоть интересная, но слишком уж короткая. Это становится почти нормой — проводить скоростной спуск в две попытки. Вряд ли кому-то в голову придет устраивать лыжную гонку на 50 километров или конькобежный забег на 10 тысяч метров в два приема! А ведь это, по сути дела, то же самое.

Вопрос подготовки трасс — краеугольный. И пока эта проблема решается плохо. Заранее было оповещено, что спартакиадиые старты состоятся на трассах, политых водой. Расторопные коллеги проложили на местах водопровод и тренировали ребят по-настоящему к главному соревнованию сезона. Сибиряки с помощью ретраков утрамбовали склоны и полили их — не придерешься: участники с тридцатыми стартовыми номерами имели практически те же условия, что и сильнейшие. Это сдвиг в лучшую сторону.

Чем лучше будут отечественные трассы как по рельефу, так и по качеству покрова, тем эффективнее будет «акклиматизация» юных спортсменов в состязаниях FIS, Кубке Европы и Кубке мира. Мягкие трассы, на которых проходит большинство внутрисоюзных турниров, требуют несколько иной техники. Это на сегодня анахронизм. Это все равно что легкоатлету предложить гаревую дорожку вместо современной тартановой. Не удивительно, что юные горнолыжники часто робеют, попадая на жесткие трассы за рубежом.

Необходимо всячески приближать условия тренировок и соревновании к тем, которые требует нынешний уровень развития горнолыжного спорта. Нельзя же, в самом деле, делать расчет на базы Австрии и Франции, куда осенью отправляется сборная страны! Ведь это лишь маленький отряд наших горнолыжников! И, главное, куда продуктивней, рентабельней по всем статьям иметь хорошие условия у себя дома, благо гор хватает... За примерами далеко ходить не надо. Ледник Ала-Арча и по рельефу, и по своему покрову вполне сравним с лучшими альпийскими центрами, где готовятся летом и осенью европейцы и куда приезжают американцы и канадцы.

На пути развития отечественного горнолыжного спорта произошла остановка, о чем говорят слабые результаты на последних соревнованиях. Будем надеяться, что остановка эта не превратится в длительный привал.