Телефонный звонок не успел дозвучать, как он снял трубку:
— Господин Литтбарски? Вас вызывает Кёльн-на-Рейне, — сухо и несколько монотонно скороговоркой выпалила телефонистка.
— Поздравляю, Пьер! — раньше, чем он ответил, успела прокричать в трубку Моника. — Это было прекрасно!..
— Спасибо. Получилось наконец, — выдохнул в трубку Пьер.
...Любой другой классный футболист с великолепного паса, какой дал ему в штрафную испанцев Пауль Брайтнер, постарался бы сам, не мешкая, поразить ворота соперников. Любой другой, но не Литтбарски. Пьер с ударом не спешил: поначалу сделал с мячом в ногах ловкий финт. Свободный защитник соперников Алесанцо и вратарь Арконада, поддавшись на уловку, рванулись... в другую сторону. В этот-то момент у Литтбарски вновь появилась возможность прицельно ударить по воротам. Тем не менее Литти — как его по-дружески называют товарищи по команде и болельщики — счел более целесообразным эффектно выкатить мяч в ноги находившемуся в куда более выгодной позиции Фишеру. Ну а для бывалого бомбардира уже не составило большого труда заставить мяч затрепыхаться в сетке ворот соперника. Шла 75-я минута матча Испания — ФРГ на чемпионате мира 1982 г., и гол этот означал, что западногерманская сборная упрочила перевес в счете до 2 : 0. Победа же в поединке с хозяевами турнира открывала экс-чемпионам мира путь в полуфинал.
Все хоть раз видевшие Литтбарски в игре знают, что его «футбольное поведение» — на грани риска. Когда мяч у Пьера, тренеры и товарищи по команде чуть ли не рвут на себе волосы: слишком часто (вернее — в большинстве случаев) атака развивается по «законам вдохновения», посещающего неудержимого фантаста из Кёльна именно в такие моменты. Кажется, еще один финт, который Литтбарски непременно постарается сделать, обводка еще одного соперника (а без этого Литти — не Литти) — и мяч будет потерян. Короче, после того как мяч попадает к Литтбарски, ситуация может измениться в любую сторону.
— Я была уверена, Пьер, что ты забьешь хотя бы еще один гол.
— Разве ты не знаешь меня, милая?.. Кому, как не тебе, лучше других известно, что я
|
|
всегда играю ва-банк. И делаю это не сознательно, а скорее инстинктивно. Испытывая в этом какую-то внутреннюю потребность, постоянно чувствую, что должен рисковать. Чем угодно, но рисковать. Даже если это небезопасно и даже когда обратной дороги нет...
— Знаю...
— Ведь, по-моему, о том, как сыграть, никогда не надо думать — нужно делать то, что чувствуешь.
Тому, кто работает с Пьером Литтбарски, — его тренерам — необходимо набраться терпения. Да-да, терпения и еще раз терпения. Хеннес Вайссвайлер, который довел Пьера до самой бундеслиги, этим терпением обладал. Но у его преемника — Карла-Хайнца Хеддерготта, который взял Литтбарски в свою команду, а спустя некоторое время «прогнал» этого неуемного искателя приключений на футбольном поле, посадил на скамейку запасных, терпения не оказалось... И слава богу, что терпение это есть у нынешнего тренера Литти — голландца Ринуса Михельса. Ему-то ведь не впервой надолго запасаться терпением. Не обладай Ринус им, не смог бы ужиться с такой суперзвездой мирового футбола, как Йохан Круифф. И если тот, неуемно увлекаясь и увлекая всех окружающих дриблингом, способен был довести буквально до инфаркта любого видавшего виды тренера, то эгоцентричные действия Литтбарски в игре постоянно заставляют Михельса кричать ему через все поле: «Хуанито, остановитесь!» Почему «Хуанито»? По имени одного из тех испанцев, которые настолько увлекаются индивидуальной игрой и влюблены в мяч, что любой игровой целесообразности и действиям во имя команды предпочитают малейшую возможность покрасоваться перед трибунами...
Литти же и не хочет и не может приспосабливаться ни к какой системе, хотя прекрасно понимает, что футбол — игра коллективная, что собственные цели должны быть подчинены замыслу команды, но... В его понимании игры действия во имя коллектива имеют свои границы. Ведь зритель хочет видеть не только носящихся с мячом игроков — он аплодирует красоте комбинаций и финтов, мастерской демонстрации высокой индивидуальной техники и мудрой командной тактики. Поэтому Пьер считает, что для таких игроков, как он, границы приспособляемости к командной игре должны быть значительно расширены (в противном |