При любом использовании данного материала ссылка на первоисточник обязательна!

вень достижений в современном спорте четко обусловлен эффективностью системы подготовки спортсменов. Во всех этих аспектах системы подготовки игроков в хоккей на траве в нашей стране есть неиспользованные резервы. И немалые. Вскрыть и рационально ис-

пользовать их — ближайшие, неотложные задачи всех причастных к развитию нашего вида спорта. Решив их, можно будет уже на следующем чемпионате мира (в 1986 г. в Англии) вывести сборную СССР в число претендующих на самые высокие места.

ЗА РУБЕЖОМ

«КУБОК КАНАДЫ»: СОДЕРЖАНИЕ ПОБЕДЫ

Чтобы освоить характер турнира на Кубок Канады, советской сборной потребовалось как можно точнее «сориентироваться на местности». Контрольные матчи в Швеции и Финляндии и так называемая «выставочная» встреча с канадцами как раз такое назначение и имели. Все они проходили при аншлагах, при напористой поддержке болельщиков своих сборных, в жесткой, а порой и без преувеличений жестокой борьбе. Многим нашим хоккеистам такие условия не очень привычны.

Владимир Юрзинов так объяснял затруднения в организации, игры в двух первых встречах:

— Все-таки игроки редко попадают в обстановку, когда хоккей требует максимальных затрат сил, и физических и душевных. В нашем чемпионате как? Отберут защитники шайбу — и могут хотя бы на минуту посчитать дело сделанным и перевести дух. Ведущие же игроки оборонительных рубежей — в особенности. А здесь все не так: ежесекундно следует быть готовым к тому, что в тебя буквально врежутся яростные, мощные соперники...

Второй период матча с советской сборной был для шведов, на мой взгляд, лучшим на турнире. Стремясь сравнять счет, они стали выигрывать у наших в скорости и в силовой борьбе. Так вот, то, что третий период больше напоминал первый (выигранный нашими — 2:0), чем второй (неудачный), засвидетельствовало способность сборной СССР к оперативной перестройке, ее игровую гибкость.

Игра с хоккеистами США была еще более показательной. Наши защитники получили строгий запрет на ведение шайбы за своими воротами. Пас, пас и только пас! Вообще-то американцы действовали медленнее, чем против наших играли чехословацкие и шведские хоккеисты. Но стоило шайбе задержаться возле ворот Третьяка, как соперники начинали их осаду. Но теперь такие моменты были уже редкостью: в большинстве эпизодов советские

спортсмены удачно (даже легко) переводили игру на половину американцев.

В двух словах я оценил бы выступление нашей сборной в полуфинале так: ребята сделали все, что требовала от них именно эта игра. И примеров-то много не надо: достаточно оглянуться на три гола.

Первый был забит, когда у наших был «лишний», да к тому же соперникам грозило еще одно удаление, отложенное, пока шайбой владели хоккеисты сборной СССР. Мне показалось, что Билялетдинов, приняв шайбу после паса Первухина, не стал искать самого выгодного продолжения атаки и бросил шайбу, скорее, чтобы увеличить наше численное преимущество. И все равно шайба нашла адресата: «Шепелев был уже тут как тут, на «пятачке», и перевел шайбу... в сетку ворот соперника. Впрочем, из трех первых этот гол был самым обыкновенным — выдержанным в духе «хоккейного правописания».

Гол второй... Вот он-то стал откровением для чехословацкой команды. Она, судя по всему, исходила из того, как наши вели атаки в первом матче. Тогда советские нападающие (за исключением, по-моему, только Дроздецкого) напрочь отказались от нацеленной индивидуальной игры как при входе в зону, так и вблизи ворот соперника. И вот Голиков все делает сам: проходит по флангу; выкатывается, преодолев сопротивление на «пятачке», бросает. Ланг отбивает шайбу, но партнеры его настолько удивились решительности Голикова, что позволили сопернику не только осмотреться, а и выверить повторный бросок.

Гол третий... Да, соперники ждали от нас, скорее, постоянной перетасовки шайбы. И — смею предположить — ежели бы комбинационная игра была ограничена рамками, в каких она велась в проигранном матче с канадцами, то соперникам сборной СССР удалось бы с ней справиться. Тогда во втором периоде благодаря действительно блестящему взаимодей-

ствию наши оставили канадцев «не у дел», но практически не наталкивались на их оборонительные построения, обходили эти «бастионы». При столкновениях же такая манера утрачивалась. Так вот, третий гол в ворота Ланга: Шепелев пробивается — тонко, ловко — сквозь единоборства у борта (что, надо полагать, дается ему не просто), но не теряет ни шайбы, ни хоть капельки хладнокровия и целеустремленности. Удобно для открывшегося Шалимова передает шайбу, а тот одним движением отправляет шайбу в угол ворот.

Не бывает игры, в которой все участники, пусть даже из состава команды-победительницы, преуспели бы одинаково. После матча СССР — ЧССР я поинтересовался у Валерия Васильева: с кем было труднее играть — в первом матче с канадцами или с командой Чехословакии — и почему? Однозначного ответа наш новый капитан не дал, а сказал так:

— Здесь надо было выигрывать. Деваться, как говорится, некуда. Ну, и все сыграли ответственно — помогали друг другу. А там некоторые делали себе послабления. Словом, сейчас выиграла команда.

Действительно, исключений из правил, установленных тренерами на полуфинал для всех, никто себе не позволил. И, например, наш запасной (Гимаев), выступавший в тройке Голикова вместо Мальцева, который вновь пропускал игру из-за травмы, был, на мой взгляд, одним из лучших на площадке как раз потому, что не просто выполнял от него требовавшееся, а горячо стремился к перевыполнению.

Я взялся так подробно разобрать первый период по той причине, что в последние годы наша сборная уступала чехословацкой в первой трети игры в матчах, когда та бывала, что называется, «в порядке».

В описываемой встрече еще всякое было. Неистовое давление чехословацких хоккеистов, на какое прежде только канадцы были способны. Град ударов по воротам Третьяка, выглядевшего во второй двадцатиминутке — при их весьма уверенном отражении — всемогущим. Попытки соперников многократно ранее приносившим успехи длинным диагональным пасом высылать в прорыв кого-то из форвардов (Черник и Крал «убежали»-таки от наших защитников во втором периоде). Переменные успехи в единоборствах в нашей зоне — мощь и силу чехословацкая команда действительно набрала изрядные. Непреклонность Лалы, нипочем не смирявшегося с преимуществом Третьяка и забившего все же нашему асу-вратарю «шайбу чести». Все было пережито, выдержано.

Накануне финала советская и канадская сборные — одна вслед за другой — тренировались в «Форуме». Наши отрабатывали оборону «пятачка» от предстоявшего натиска канадцев и переход в контратаку. Тренировка

канадцев была вдвое короче и большей частью посвящалась отлаживанню взаимодействия в зоне нападения, причем занимались они этим без сопротивления — просто шлифовали варианты атак.

Хозяева турнира свято верили во всемогущество своего натиска, принесшего им в четырех предтурнирных и в шести предыдущих турнирных встречах девять побед при одной ничьей.

На первый взгляд, стартовый период ничего советской сборной не дал: ведь канадцы воплощали как раз игру, в которую верили. Но куда важнее то, что ничего не дала эта двадцатиминутка и канадцам. Первая треть игры обеспечила нашим если не треть, то уж наверняка четверть победы.

Конечно, как обычно в таких матчах, неподражаем был Третьяк: «не пустил» шайбу в ворота 12 раз, и по меньшей мере трижды — после бросков Дионна, Босси и Потвина — ни один другой вратарь не повторил бы доблести нашего.

Хотя страж наших ворот был загружен почти до предела, рука не поднимается упрекнуть защитников: они на совесть выполнили все, что от них требовалось — неизменно старались отводить шайбу с удобных для канадцев позиций, «командировать» вперед нападающих. Иное дело, что не всегда получалось. А не получалось потому, что соперники были еще свежи и напористы и, что называется, не давали нашим дышать буквально ни в одной точке площадки (даже возле... наших ворот): отвоевывали шайбу даже после быстрых передач наших защитников за воротами.

На первый план в сборной Страны кленового листа вышли мастера по нагнетанию давления у ворот соперников. Особенно преуспевали в этом Босси с Троттье и Жилем. Как ни странно, но на равных с ними был на сей раз... Дионн, больше известный как хитрец. Он сумел приспособиться к принятой его командой манере намного лучше, чем его знаменитые партнеры — Гретцки и Лефлер.

Преимущество хозяев площадки держалось примерно до пятой минуты второго периода. Двадцать пять минут испытывали «профи» нашу сборную на силу духа и на выдержку! И отдадим советским хоккеистам должное: через это испытание прошли они все. Ни одни не пытался спрятаться или уклониться от борьбы. Между тем Первухин, Капустин, Билялетдинов и Дроздецкий играли с травмами, и буквально до последнего момента участие Зинэтуллы и Николая в матче было под вопросом.

к потом начался второй отрезок встречи, на котором силу духа наших хоккеистов в полной мере подкрепил их игровой интеллект — сообразительность, гибкость перестроений. Я не просто так упомянул о характере пред-финальной тренировки канадцев. И по ней, и

по предшествовавшим игре с нашей сборной выступлениям хоккеистов сборной Страны кленового листа можно было судить о том, что их слава, их сила, их вера в свое всемогущество — союзники до поры до времени. Тут даже не в том вопрос, чему они отдают предпочтение в наступлении — мощи или изяществу (хотя следить за «превращениями в канадском стиле» и было в ходе турнира любопытно). Их подвела чрезмерная убежденность в том, что рисунок игры, коль он обозначился, останется неизменным до финальной сирены. Иными словами, стратегический, а в финальном матче и тактический, игровой ум был поведению хозяев турнира чужд.

Если мощь не обеспечивает желаемого результата, значит, следует вести себя еще яростнее и отважнее — так решили канадские хоккеисты. И... «попались». Первый отмеченный голом шаг к победе наши игроки сделали из обстоятельств, пиковых для них, а не, для соперников. Штурм, затеянный на 25-й минуте звеном Троттье, был, наверное, самым яростным за все сыгранное к тому моменту время. Четверо канадцев четверых наших буквально в тиски зажали. На миг шайба оказалась «бесхозной» — и именно в этот миг увел ее вперед Макаров. Ему противостоял один защитник. Не голевая, понятно, ситуация. Вообще мало что по нынешним временам обещающая атака. Но Крутов и Ларионов примчались на подмогу партнеру так скоро, а потом вся тройка сыграла так ловко, что первый предупреждающий канадцев сигнал оказался для них и красным сигналом бедствия.

Правда, скоро счет сравнялся. Однако пружина наших атак теперь исправно разжималась и раз за разом ударяла соперников все больнее. Твердо, уверенно, изобретательно идут на ворота Макаров, Капустин, Хомутов... Наши нападающие принимаются разрушать игру соперников прямо у их ворот — и канадцы просто не в силах перестроиться, привыкнуть к такому повороту событий.

На 32-й минуте происходит эпизод, немыслимый для характера игры в первом периоде. Теперь же Фетисов точно соотносит свое «предприятие» с обстановкой. Звено Шепелева уверенно ведет игру в зоне нападения. Канадцам все труднее разобраться что к чему, и Вячеслав «отправляется» вдоль борта за их ворота, словно делая глубокий вдох. Ни одному из соперников прервать его проход не удается. Наш защитник переводит шайбу на «пятачок», и Шепелев с «неудобной» руки закрепляет счет в нашу пользу.

Третий гол наши забили при численном большинстве, но имел он то же «происхождение», что и предыдущий: как только советским спортсменам (снова на площадке действовало звено Шепелева) удавалось войти в зону соперников, — они приступали к быстрому розыгрышу шайбы. И вот шайба на левом краю

у Капустина. Что дальше: сыграет Сергей на защитника либо сам пойдет к воротам или за ворота?.. Чувствуется: обороняющиеся «просчитывают» возможные варианты. И... упускают решающий, ведущий к цели напрямик. Капустин дает поперечный пас стоящему прямо против ворот Шепелеву. Пока канадцы осмысливают происходящее, пока смещается в воротах Лью, наш центровой аккуратно прицеливается — и шайба, коснувшись перекладины, влетает в верхний угол ворот соперников.

Канадцы еще верят в себя. На последней минуте периода — очередная совместная акция Босси, Троттье и Жиля, оцепивших ворота Третьяка: Троттье выводит передачей из-за ворот Жиля на выгоднейшую позицию, и тот бросает по воротам в упор. В моем блокноте в пятый раз появляется пометка восхищения: «Третьяк!», означающая, что Владислав в очередной раз отражает шайбу, для него трудную, а для любого другого голкипера — просто безнадежную.

Как покрыть дефицит в две шайбы, дальше хозяева площадки уже придумать не могли. В самом начале третьего периода они дружно катятся к нашим воротам, но гирьки усталости и неуверенности уже прицепились к их конькам. Советским спортсменам не составляет труда пасом разбить коммуникации соперника. Шепелев с Капустиным выкатываются на «одинокого» защитника. Правда, Капустин промахивается. И тут же Шепелев, не позволяя атаке угаснуть, забивает четвертую шайбу команды и третью свою.

После этого гола канадцы потеряли свои самые главные качества — четкость контроля шайбы, цепкость в единоборствах. До чего же умно и тонко надо было нашей сборной задумать и осуществить игру, чтобы выставить могучих соперников в свете, буквально обескуражившем их поклонников!

Четырьмя легкими, свободными проходами Крутов (даже в численном меньшинстве сборной СССР!), а за ним — Ларионов, Голиков и Скворцов доводят счет до фантастического в матчах СССР — Канада: 8:1!

Далеко не однозначна фраза, брошенная Боуменом после поражения его команды: «Нашим хоккеистам следует поучиться у советских умению кататься на коньках». Этому у нас учиться им — при необходимости буквально врастающим в лед, словно вкопанные, катящимся — один к одному — будто специально для учебных кинопрограмм?!

Вряд ли кто-то из наших сумел бы без репетиции так ярко показаться на рекламном телеролике, как это умеют Лефлер или Босси. Но вряд ли кто-то из канадцев сумел бы без репетиции так хитро и замысловато петлять по площадке, запутывая следы, как это удавалось Макарову или Шалимову.

Центрфорвард сборной Канады Линзмен (он, кстати, из «Филадельфии», и канадские

журналисты говорили мне, что это единственный игрок в составе сборной, могущий ударить соперника исподтишка) после финала высказался в таком вот духе:

—   Русские нападающие все время разбегались, превращаясь словно в раскрытый веер. Что же нам было делать? Таким же «веером» за ними гоняться?.. Но кто кроме них так сможет?.. Они даже не особенно мешали нам атаковать. Но на деле вышло так, что мы словно атаковали... самих себя, разрешая им раскрывать «веер» из их зоны.

При всем этом в канун турнира Боумен не раз подчеркнул, что намерен создать команду, «самую скоростную за все времена». Может, это ему и удалось. Важнее все-таки обсудить основную тактическую идею, которую собирался использовать тренер сборной Канады. В канун турнира Боумен изложил ее на страницах специального хоккейного выпуска газеты «Торонто стар» так: «До сих пор в сборных мы вовсе не использовали или использовали недостаточно результативный прием, «тянущий» на весах НХЛ, — атакующую мощь защитников. Активность игроков обороны нам потребуется непременно, так как умение переходить в атаку из своей зоны европейцы довели до совершенства. Наши защитники обязаны стать непреодолимым барьером для соперников прямо в зоне нападения».

Ну кто бы еще мог позволить себе столь открыто планировать атаку в матчах на высшем уровне? План, видимо, был — само бесстрашие и всемогущество. Сработал инстинкт «прижимать» игру к воротам соперников, возникший давным-давно — одновременно с рождением хоккея в Новом Свете.

Сработала привычка.

Наши тренеры на первых порах более всего были озадачены непривычностью игровых условий для хоккеистов советской сборной. Нужно было видеть и слышать, сколько знаний, упорства и нервов пускали в ход и Виктор Тихонов и Владимир Юрзинов не только по ходу матчей, а и на тренировках, направляя внимание и умение подопечных на одоление сурового прессинга, который применяли против сборной СССР и чехословацкие хоккеисты и шведские, на то, чтобы «веер» раскрывался насколько будет возможно широко и стремительно.

Непременным посетителем наших тренировок был директор тренерских курсов Любительской ассоциации хоккея США Лу Вейро. Он так прямо и отрекомендовался:

—   Я здесь за вами шпионю. И должен сказать, что Тихонов с Юрзиновым работают блестяще. Хотите, чтобы я выразился точнее? Так вот: они работают необычайно подробно.

И Вейро поделился, почему он «приставлен» к советской сборной:

—   Учтите, что в хоккейном отношении США далеко не так богаты, как Канада.

Практически в хоккей у нас играют только в трех штатах. К тому же ребята богатырского сложения чаще выбирают другие виды спорта. Волей-неволей мы обязаны вырабатывать у наших тренеров незаурядную искушенность в тактических приемах. Мы еще только начали этим заниматься — и уже выиграли олимпийский турнир. Года через три-четыре увидите, чего мы добьемся.

Завершил беседу Вейро в истинно американском духе, подняв вверх указательный палец: да что там, мол, — уже здесь будем первыми!..

У гордого канадского хоккея пока нет такой тщательно расписанной программы в будущее. Впрочем, команда Боумена проявляла иной раз даже подчеркнутое расположение к игре в пас. Представляя хоккей, по-прежнему отдающий предпочтение очевидным, так глубоко в нем укоренившимся приемам, сборная — словно для подстраховки — подкрепилась основным, на взгляд ее руководителей, европейским достоинством. Что ж, когда тройка Дионн — Гретцки — Лефлер располагала достаточной свободой действий, она атаковала и продуктивно, и зрелищно. Но когда чехословацкие и наши хоккеисты, уплотняя опеку, настойчиво разрушали взаимодействие канадских лидеров, то выяснялось, что нити, связывающие тех, непрочны.

«Мы почему-то не применяли форчекинг», — вот практически единственное объяснение своих неудач канадскими игроками.

Точно не знаю, почему Боумен ограничил тактическую вооруженность своей команды, по существу, единственным вариантом. Ведь под его же руководством «Буффало сейбрз» в матче без малого двухгодичной давности против ЦСКА действовал куда более изощренно. Вероятнее всего, канадская сборная не рискнула от добра искать нового (менее привлекательного для своих лидеров) добра.

За последние годы наша и чехословацкая национальные команды поднаторели в тактических перестроениях. Пятерки их полевых игроков напоминают единые, внутренние на редкость гибкие и подвижные организмы. Моментально оценивая обстановку, хоккеисты ведущих европейских сборных постоянно мобилизованы на тесное сотрудничество в наиболее горячих точках площадки при атаках соперников и в момент зарождения своего наступления, а в нужную минуту, ни на миг не останавливаясь, предлагают друг другу широкий набор вариантов развития атаки. Их действия смотрятся как одно целое, и все менее просто распознавать достоинство хоккеистов поодиночке — настолько каждый неотделим в игре от партнеров.

Лучше всего представители родины хоккея по-прежнему смотрятся каждый сам по себе. и оттенки их индивидуального умения распознаешь лучше — подробнее, чем у соперников.

Отдадим, впрочем, им должное: они уже сделали ряд набросков с картин игры, написанных в Европе, — почти исключили бездумные решения, рассчитанные только на силу и страстность. Но копирование еще не есть деятельность творческая, и производитель копий вряд ли чувствует самый нерв создаваемого.

Безусловно, наибольшие затруднения у главных соперников канадцев — у наших и чехословацких хоккеистов — вызывала не первая тройка — звено Гретцки, а та, которой в рецензиях уделяли внимание поменьше (трио Босси — Троттье — Жиль). На первый взгляд, это звено, наоборот, как бы в пику предмету разговора, действовало очевидными для соперников способами, в старинной канадской манере, прежде всего сильно угрожая воротам на ближних подступах к ним. Угрожая, как казалось, в основном благодаря снайперскому дарованию Босси. И все же именно эта тройка пела игру, самую неочевидную для соперников.

Защитник американской сборной Лэнгвей, выступающий за «Монреаль», рассматривает особенности манеры действий звена Троттье так:

— Когда Босси катит к воротам — неважно, у партнеров ли шайба, у тебя ли, защитника, у него ли самого: ты остро ощущаешь неотвратимость гола. Майк подъедет, так или иначе получит шайбу в свое распоряжение — и распорядится ею.

Все так. И — не совсем так. Еще и потому игра тройки Троттье сложна, неочевидна для соперников, что и Босси, и Троттье, и Жиль, длительное время действуя в неизменном триединстве, чувствуют каждый замысел, угадывают каждое перемещение партнеров, устраивая своего рода «майоровско-старшиновскую карусель» на канадский лад. Ничто не делают они просто так, на ощупь. Оттого их игра и походила в чем-то на европейский «веер» — то сойдутся, то разойдутся, чтобы через несколько мгновений снова сойтись.

Между тем, когда Жиль в одном из матчей выступал в другом звене, его как-то сразу не стало заметно. Заменил Жиля Миддлтон, который сам по себе показался мне большим,

чем Жиль, умельцем. А вот ведь ощущалось, что именно «чернорабочего» Жиля недоставало снайперу Босси и диспетчеру Троттье.

Кстати: и распределение функций в тройке обычное, по канадским понятиям классическое. Опять же все вроде очевидно. Но варианты взаимодействия, взаимостраховки, взаимозаменяемости настолько вошли в плоть и кровь этих игроков, что всякий раз трудно предугадать, какой из возможных они изберут.

Именно Троттье и Босси провели в матче со сборной Чехословакии контратаку — причем вдвоем против двоих — высшего разряда: Троттье давал пас Босси, делавшему рывок на опережение защитников соперника, — те такого не предвидели. После игры Троттье сказал:

— Я знал, что Босси такой рывок сделает. Вопрос был за «мелочью»... успеет ли он за шайбой.

Каково величие сыгранности! Насколько верно и истово, с каким постоянством служит она команде.

Таких — настоящих — троек на турнире было, пожалуй, только две — звенья Троттье и Шепелева. А ведь мы знаем Капустина и Шалимова и более сильными, нежели они были на «Кубке Канады». И все равно тройка изрядно преуспела: на ее счету — самые ценные достижения.

В турнире на Кубок Канады победила многогранность нашего хоккея — утонченность тренерской мысли и широта тактических возможностей советской сборной, используемых строго по обстоятельствам.

А если попробовать определить, какого склада игрок ныне более всего украшает хоккей, это будет спортсмен (конечно, быстрый и, конечно, отважный — без этих качеств .он в хоккей высшего уровня и не попадет) с выдающимся игровым мышлением, которое позволяет мгновенно выбирать решения, сколь очевидные для него самого и верные, столь и непредвиденные для соперников. Хотя и «обязательная программа» теперь необычайно сложна для освоения даже высокими мастерами.

ХОККЕЙ В ЯПОНИИ

С 17 июля 1979 г. по 4 апреля 1982 г. мы находились в Японии в качестве играющих тренеров-консультантов в клубе «Одзи Сэйси».

Хоккеем в Японии занимаются свыше 50 лет. Главный орган управления развитием этого вида спорта — Всеяпонская федерация хоккея

(общественный орган). Центральное соревнование — Всеяпонский турнир (чемпионат страны) — в этом году проходило в 6 кругов в разных городах страны. Участвовали в нем 6 команд: 2 — из Токио, по одной — из Никко, Саппоро, Кусиро и Томакомай.